Сериал Утомленные солнцем 2: Предстояние/Цитадель онлайн

Время от времени просмотр фильма может быть спровоцирован не только восторженными отзывами или бросающейся в глаза рекламой, но и злобными нападками. Именно это со мной и случилось – я захотел увидеть эту «уродину» собственным глазами. Результат был просто потрясающим – ничто не могло отвлечь меня от экрана в течение всего трехчасового просмотра. Не стану останавливаться конкретно на Михалкове, каждый человек имеет право относиться к нему по-своему. Но вот фильм… Я убежден, данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Нам не пытались показать противостояние добра и зла, не делили противоборствующие стороны на хороших и плохих, чем грешат практически все военные фильмы. «Утомленные солнцем 2: Предстояние» – это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. И мирное население не совершает героические поступки, а просто в страхе убегает от тех, кто несет ему смерть. И фашисты не тупоголовые маньяки, ослепленные кровожадностью и ненавистью, а просто люди, пусть и враги, но люди – со своими бедами и радостями. Возможно, старшему поколению покажется, что от картины за версту «несет» Голливудом, может, они даже будут в этом правы – ведь фильм беспрецедентный, особенно в этой стране. И несколько слов об актерах – по моему мнению, в картине снялись лучшие из лучших. Правда, «и на старуху бывает проруха» - сцена с медсестрой Котовой, где она оголяет грудь, откровенно плоха – причем как игра режиссерской внучки, так и ее грудь. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции. Это – смерть. Смерть в ее неприглядном виде – с грязью, кровью и паническим ужасом: всем тем, что влечет за собой войну. Я убежден, что данная картина – лучшее, что было снято у нас в России о той страшной войне. Это не пропаганда той или иной идеологии, доблестных подвигов во имя всеобщего равенства и торжества революции.

Я посмотрел «Утомленные солнцем 2: Предстояние» в день его премьеры и обнаружил себя бурлящим внутренними страстями - передо мной стояло кино с большой буквы. Хотелось написать рецензию, но закрутился-замотался, а затем просто и вовсе забылось. Истерические нападки на режиссера в феврале подействовали и на меня, заглушив ошеломляющие впечатления от просмотра. Наверное, действовал эффект толпы: я буквально проникся ненавистью к Михалкову, причем причину этого чувства не смог бы объяснить никому. Именно эта ненависть и подтолкнула меня к написанию злобной, издевательской рецензии, причем тогда я очень гордился своей гражданской позицией. И лишь после повторного просмотра трилогии дошло мне, что все написанное шло вразрез с моими подлинными мыслями и чувствами. Я видел этот фильм не только глазами, но и сердцем - я чувствовал все то, чего хотел дать ощутить режиссер. И страшные военные годы, когда, шутя, сгорали несгибаемые матерые ребята, идущие на смерть с прибаутками. Они пили уходящую жизнь огромными глотками, пытаясь в последние мгновения отхватить глоток побольше - и глядя на них, я тоже невольно жадно хватал воздух пересохшим ртом. И что бы ни говорили о Михалкове, у него есть одна черта, присущая только ему: передача психологического момента через обыденные предметы. Для подобного обыгрывания нужно уметь смотреть сквозь страницы сценария, вытащить из них не только умело сыгранные сцены, но и саму жизнь, а затем подарить ее зрителям. В этом фильме завораживает все - и актерская игра, и работа оператора, и звуковое сопровождение, которое буквально берет тебя за руку и ведет вглубь экрана, туда, где разворачиваются события. Ты буквально тонешь в этом звуке, но выплывать почему-то совсем не хочется. «Утомленные солнцем 2: Предстояние» - это фильм даже не о жизни в военные годы, а шедевр о смерти: беспощадной к тем, чей срок пребывания на земле подошел к концу. И в эти последние мгновения самыми важными вдруг оказываются ключи от дома, теплая весточка из той счастливой жизни, которая может закончиться в любую минуту - безвозвратно и неотвратимо. И если тебя не перемолотили жернова войны, а тебе удалось выбраться из этой гигантской мясорубки - счастье твое при встрече с родными и близкими оказывается лучшей наградой за все, что тебе пришлось пережить. Вот что оказывается главным призом выжившим, а не эфемерное богатство и благосостояние, которое может исчезнуть без следа в любую секунду. В наше время, когда балом правит меркантильность, потеря истинных ценностей и нигилизм, фильм «Утомленные солнцем 2: Предстояние» актуален, как никогда. Он заставляет переосмысливать сегодняшнюю жизнь, поднимает позабытые жизненные приоритеты на должную высоту. Я думаю, любой, посмотревший эту картину, со мной согласится. Все написанное мною - не попытка оправдаться в написанной прежде рецензии или способ подхалимажа. Может, это даже писал не я, а моя совесть.

Я несколько раз пытался взглянуть на следующий грандиозный фильм Н. Михалкова - «Утомленные солнцем-2», но все мои усилия оказались тщетными, не потому что он скучен и неинтересен - наоборот, он действительно великолепен до такой степени, что начинают колебаться руки-ноги и перехватывает дыхание. Боюсь, страх перед возможной комой останавливал меня? Этот статус сродни ощущениям человека, впервые в жизни увидевшего солнце после долгих лет заточения в глубокой пещере - если он не присмотрится, его ожидает полная слепота. Я чувствовал себя как голодного, которого всю жизнь кормили черствой коркой хлеба и неожиданно предложили изысканные кулинарные блюда. И я знал, что стоит мне на них наброситься, и мой желудок не выдержит такого изобилия, и меня ждет небытие. И я впускал в себя шедевр маленькими порциями, намеренно отталкивая аппетитные «кусочки» во избежание трагедии. Возвращение к пиршеству пугало - выдержит ли мой организм подобную нагрузку? Но страх - страхом, но «есть» хотелось все сильнее. Превозмогая благоговейный ужас, я в очередной раз решил пойти до конца, чем бы это в конечном итоге для меня не обернулось. И путь был пройден - все было съедено до крошки, и при этом я остался жив. Вы не поверите, я плакал, как ребенок, несколько часов кряду - то были слезы счастья и благодарности, пока мне не стало казаться, что если я не умер во время просмотра, то вполне могу попасть в больницу с полным обезвоживанием. К счастью, под рукой был солидный запас жидкости. Я даже не буду пытаться описывать свое ощущение от происходящего на экране - это больше, чем игра, это - прожитые события. Творческая гениальность режиссера осветила не только каждый кадр, но и самих актеров - именно она и не подпускала меня поначалу к фильму. Теперь же я с нетерпением, к которой подмешивается и незабытый страх, жду продолжения шедевра, правда, количество приготовленной жидкости все же придется увеличить. А все остальным зрителям хочу сказать - если вы хотите увидеть совершенство, смотрите «Утомленные солнцем 2: Предстояние», и вы прикоснетесь к подлинному искусству.